Арнольд Игоревич – это мой бывший сосед. Сейчас обычный пенсионер, а в советские времена это был человек весьма искушенный в системе советского блата. Работал он ревизором-бухгалтером, знал все ходы-выходы и все городское начальство. Коммунистом, понятно, был. И мог достать если не все, то многое. Нынешним школьникам, наверняка, слово "достать" покажется странным. Достать ЧТО? Нечто криминальное? Нет. В том то и дело, что в советское время "доставать" нужно было многое, а точнее, практически всё. Пару лет назад смотрели мы с отцом документальный фильм, про то, как при Андропове посадили, а потом и расстреляли директора Елисеевского универмага. И вдруг, добрый и наивный мой папа, встревоженно говорит: – А знаешь, этот Андропов и Арнольда Игоревича бы, наверное, расстрелял... И испуганно на меня смотрит. Ну, я человек, склонный к черному юмору, поэтому говорю: – Ага. Мелко… калиберными патронами… :) Папа затрясся от смеха, и просительно так, простонал: – Нет! Из пневматики… из воздушки…

Арнольд Игоревич соседом был хорошим и человеком порядочным. Мне от его блата даже иногда кой-чего по-соседски перепадало. Помню, еще в школе подарил мне пластинку Челентано, чтобы испытать мой первый виниловый проигрыватель, мою первую "вертушку". Или помог купить нам холодильник «Бирюса», который и сейчас стоит у меня на даче. А глядя на современную «Бирюсу», которую по недомыслию купили недавно мои старики, мне иногда кажется, что раньше у наших производителей из жопы руки росли, а теперь оттуда же произрастают и головы…

Помню забавную историю, как сынок его Вадя, получивший за свои фирменные джинсы прозвище Монтанелли, фарцевал магнитофонными записями. Дело было в 1982 году. Город наш от морских портов далеко, сони и панасоники купить было трудно, в комиссионках до прилавка они доходили только, если ценник зашкаливал. Арнольд на японскую квадрофонию не покушался, а покорил полуторатысячерублевую вершину отечественного радиопрома – магнитофон "Электроника ТА1-003". Про которую говорили, что она самая ТА, что надо. А у Вади был дружок по прозвищу Пень. Приятели дико обрадовались, у них давно был припасен насчет этого магнитофона коммерческий план. У Пня была вертушка высшего класса. Правда слушать на ней в те годы было нечего. В магазинах продавалась только советская эстрада, да речи Брежнева. А импортный винил на барахолке стоил до 100 рублей. Причем, можно было круто пролететь.

Где-то за год до описываемых событий, Пень приобрел актуальный тогда четвертый альбом дискогруппы Arabesque. Созвал приятелей, бережно сдул пыль с пластинки, аккуратно воодрузил диск на шпенек, и затаив дыхание, потянул рычажок микролифта. Игла несколько секунд пошуршала, набрала разбег, и в оглушительной тишине, вместо бешено-страстного Make Love!, послышалось до боли знакомое: "Тун-тун-тун... тс-тс-тс... тун-тун-тун... пусть бегут неуклюже, пешеходы по лужам..." Диск, купленный за 60 рублей, оказался с переклеенным пятаком... Вы не представляете какая это была трагедия! Не распознать подделку с первого взгляда мог только полный лох, поскольку пятаки были изготовлены кустарным способом, видимо из первого попавшегося под руку заграничного журнала – какие-то вовсе и непохожие на "Арабесок" телки, да жутко цветные бабочки. Правда, приклеено было насовесть. И с чувством юмора у мошенников, подобравших репертуар, было нормально. Несчастный Пень, над которым потешалась вся школа, дружно напевавшая при встрече песенку крокодила Гены, проклинал злодеев и неистово жаждал реванша. Отыграться он решил, открыв студию звукозаписи на дому. Мало того, что это сразу бы подняло его пошатнувшийся престиж, записями этими можно было и выгодно приторговывать.

С невероятным трудом раздобыли они модные пластинки. Chilly, Gilla, что там еще было модно в 1982? Syndicate? :) Дали им диски на денек, под пристальным наблюдением хозяина, чтоб только один раз писали мастер-ленту. Это оказалось неприятным сюрпризом, поскольку Пень по наивности полагал, что его нулевой и нулёвый "Арктур" по умолчанию снимет все препоны. Но хозяин импортного винила, которому сами друзья и проболтались о своих наполеоновских планах, следил за процессом с зоркостью сторожевого пса. Пилить пили, да кто ж тебе даст запиливать... Словом, нужен был второй магнитофон, поскольку имевшийся у Пня, надежный как танк "Сатурн", настраиваемый в недрах местного завода с помощью молотка и киянки (серезно!) для хай-фай студии явно не годился. Так что процесс затянулся на полгода.. На "Олимп" Пень, конечно, не взошел, но спекулируя перед родителями поступлением в институт, счастливым обладателем пристойного "Ростова-102" таки сделался. Долго они еще копировали музыку самых коммерчески привлекательных жанров, писали сборники, и наконец, однажды в воскресенье поехали на толкучку, барыжить.

Там наших гешефтмахеров в тот же день и повинтили дружинники… Причем, никого из спекулянтов-завсегдатаев не тронули, а только Вадю и Пня. Привели новоявленных фарцов в опорный пункт ДНД, катушки изъяли, и накатали на них телегу в институт. Тут бы им и "Здравствуй, армия" – выгнали бы из комсомола и из института занефиг делать, да Арнольд Игоревич отмазал... Не без труда, надо сказать. Постучал он тогда Ваде по кумполу и сказал: – Ну и дурачок же ты, сынок. Не понимаешь, что там все схвачено?

* * *

А сейчас расскажу вам другую поучительную историю, о чем некоторые люди в нашей стране до сих пор понятия не имеют. Ибо знают что крали, но не знают как именно и сколько.

В 1998 году, когда покидал я тонущий в волнах кризиса НИИ приборостроения, произошел у меня такой случай. Числилась на мне целая куча приборов: осциллографов, генераторов, анализаторов спектра, мультиметров разных и т.п. Многие из этих приборов возили мы в командировки, так что некоторые оказались даже на дне морском. А первоначальная стоимость была у них нехилой. Некоторые стоили 4 тыс. полновесных советских рубликов, в те времена когда "Жигули" стоили тысяч семь, а зарплата молодого специалиста была 140 р. Директор списать мой долг наотрез отказался, не смотря на мои заявления, что утопил-то прибор не я. И я приуныл. Но мудрый Андрей Шилов меня утешил. – Ты знаешь, что такое амортизация? – спросил он. Я знал, но на практике сталкиваться не доводилось.. Вот, – сказал он, – сейчас доведется. Ты сколько у нас проработал? – Девять лет. – Девять лет по 10% в год, это значит ничего с того долга почти и не осталось.. Смело иди в бухгалтерию.

Там меня встретила девочка-практикантка, которая не умела запустить 1С-бухгалтерию. Пришлось помогать. Рассчитывать она начала так. Определила первоначальную суммарную стоимость утерянного мною барахла, для ровного счета пусть будет 10000 советских рублей 1989 года (гипербола :). А что она сделала потом? Кто нибудь догадается? Барабанная дробь! Правильно. Деноминировала. Ибо в 1997 году была деноминация. "Деноминировала" она так – взяла, да и зачеркнула три ноля.. получилось 10 (!) современных рублей. Ну, условно современных, поскольку рубль за последние годы на порядок подешевел. То есть в ее представлении автомобиль в советское время стоил столько, сколько пачка сигарет в 1997, ну, или (экстраполируя) бутылка дешевой водки сейчас. Как вам это нравится? И из этих 10 рублей нужно было еще вычесть амортизацию за 9 лет!

Глядя на такие выгодные для меня расчеты, я натурально рот разинул... Губозакаточную машинку принесла мне главбухша, которая все пересчитала правильно, через поправочные коэффиценты. Много должен я не остался, поскольку НИИ должен был мне гораздо больше. А через несколько лет я со смехом поведал эту историю Арнольду Игоревичу. Вот де, каких дурочек в ваши бухгалтерии набирают.. Арнольд Игоревич иронически посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков, и проникновенно сказал: – Боря... Да ведь так и "деноминировали"! Нефтянной танкер за 100 баксов списывали! Инструкции не было – как считать. Тебе посчитали по уму, а нужному человеку считали, как та дурочка. И Арнольд Игоревич снова иронически улыбнулся, правда несколько грустно.

Для меня до сих пор остается загадкой, почему Арнольд не поднялся в бизнесе. Стартовая площадка в виде связей у него была.. Может начального капитала было мало, но возможности приватизировать за пятак, то что стоит тысячу, были наверняка. По-моему он сильно опасался, что у нас как только бизнес станет мало-мальски заметным, так его и прихлопнут.

Как-то рассказал он мне про своего коллегу и приятеля Мишу Фишмана, или чорт упомнит как его звали… Который все упрекал его: – Мол, чего ты, Арнольд, груши-то околачиваешь? Капусту надо рубить! Нарубивши капусты, сей Миша решил продолжить капустозаготовки в городе Москве. Куда и эмигрировал в 1988 году. Там он стал владельцем рыбной базы, и купил себе едва ли не первый в столице порш, самой престижной модели. Этот порш, рассказывал Арнольд Игоревич, сразу приглянулся одному крутому московскому бандюгану. Который заинтересованно спросил: “Это кто?” – Это Миша с рыбной базы… – ответили ему. И очень скоро у Миши уже не было ни рыбной базы, ни порша, ни роскошной квартиры, ни швейцарских платиновых депозитов… Оказался он в тюрьме на 10 лет, выйдя откуда больным, вскорости умер.

Когда Арнольд Игоревич со смехом рассказывал мне эту, не для всех смешную историю, в его голосе было не злорадство, нет. Мне показалось, что он всю оставшуюся жизнь убеждал себя, что прав был в том, в чем прав не был. Уж больно он напоминал мне вот этого чувака, сховавшегося в холодильнике...

Ну, а напоследок, послушайте песенку крокодила Гены. А то, наверное, забыли уже, а некоторые может никогда и не слышали. Вот, всем напареным лохам, посвящается..